Нет.

Они закончились.

Выйдя из–под деревьев, они наблюдали, как мерцание тускнело. А потом и вовсе исчезло.

– Это бессмысленно, черт побери. – Тор снова достал телефон и включил фонарик. Опустившись наземь, он покачал головой. – Причем по стольким параметрам – не счесть.

Джон наклонился и тоже уставился на отпечатки.

Какого хрена?

Вблизи было ясно, что они остались не от лоферов или ботинок, а от чего–то, похожего на... ну, тот самый случай, когда отсутствовала всякая логика, как сказал Тор.

Отпечаток имел треугольную переднюю основу и точку в задней части.

Как будто тот, кто их оставил, носил шпильки.

Глава 64

А в это время в Итаке, сна у Сары не было ни в одном глазу, и она постоянно что–то делала, делала, делала. Опять же, вся ее жизнь сошла с рельсов, ее корабль занесло в незнакомые воды, карта потерялась за бортом, а компас вышел из строя.

Так что да, она упаковывала все вещи в... который час? А, в полвторого ночи.

Она перепробовала все варианты со сном. Сначала наверху в своей постели с волосами Мёрдера, заплетенными в косу, под подушкой; затем, два часа спустя, внизу на диване перед телевизором. Ни одна попытка не увенчалась успехом. Ей было некомфортно с самой собой.

Она испытывала такую ​​сильную эмоциональную боль, что не могла усидеть на месте; ее тело двигалось, дергалось, ерзало, в каком бы положении она ни находилась. Она скучала по Мёрдеру так сильно, что это причиняло боль, и была поражена тем фактом, что все это ранило гораздо сильнее, чем последствия смерти Герри.

В неисчислимой степени.

Таким образом, она посчитала синдром Мистера Проппера [92] за продуктивное использование бессонницы. И вначале она решила встать на четвереньки и вымыть до блеска кухню, как Джоан Кроуфорд [93] в фильме «Дорогая Мамочка» [94] .

Хельга, когда Вы полируете пол, нужно отодвигать дерево.

Боже, невероятно, она все еще помнит эту цитату.

Но когда Сара открыла шкаф под раковиной, чтобы взять очиститель, то обнаружила нагромождение контейнеров, упаковок с жесткими мочалками и бумажные полотенца. Поднявшись на ноги, она в конечном итоге прошлась по каждой полке, каждому ящику и закоулку.

Только чтобы поразиться количеству вещей, которые ей предстояло перебрать перед отъездом. И, в некотором смысле, хорошо, что ее ждет большой объем работы, хотя, по сравнению с большинством людей, у нее не было тонны лишних вещей. Вот если бы у нее был ребенок…

В этот момент она подумала о Нейте.

Вот как она оказалась на втором этаже: она хотела оставить тоску по этому мальчику на кухне, где она и пришла к ней. К тому же, как говорится, начинай сверху и иди вниз по списку, верно?

Вот только то, что ждало ее наверху, оказалось ещё хуже.

Перебрать свою одежду казалось хорошей идеей, ведь решения в стиле «выброси, сохрани или отдай» – как раз то, с чем мог справиться ее измождённый, но взвинченный мозг, потому что, алло, это вам не операцию проводить. Плюс, она сохранила несколько коробок на чердаке, которые они с Герри использовали при переезде, так что сейчас можно было приступать к разбору вещей по принципу «стоит только начать».

Чувствуя, что вернулась если не на свой курс, то хоть на какой–то, в коридоре Сара спустила лестницу с потолка и поднялась на холодный чердак.

В этот момент она снова получила удар в грудь.

Конечно, там были пустые коробки, не прикрытые крышками, их недра были открыты глазу. Но была также одна закрытая наглухо.

– Черт возьми.

Все еще стоя на лестнице, ее тело было наполовину на чердаке, и Сара сказала себе придерживаться плана. Взять пустую тару и бросить ее вниз.

Пойти к своему шкафу. Сложить.

Вместо этого она преодолела последние три ступеньки и подошла к ящику с заклеенной крышкой. Прежде чем она поняла, что делает… и, таким образом, смогла блокировать импульс… ее пальцы потянули за липкую ленту, освобождая края коробки.

Ящик был из ассортимента «U–Haul» [95] , с кронштейном в верхней части под вешалки.

Внутри висела только одна вещь. В какой–то момент за последние два года пиджак от свадебного костюма Герри соскользнул с вешалки и скатился с брюк в тон, заполнив нижнюю часть коробки.

Сара закрыла глаза и обмякла.

После смерти его родители настояли на приезде из Германии, чтобы забрать тело и посетить дом, который они еще не видели лично. Сара предложила им перебрать вещи Герри, думая, что они захотят себе оставить что–то, что принадлежало ему. Она вышла из дома, чтобы предоставить им некоторое уединение, и через час вернулась, чтобы обнаружить, что они собрали всю его одежду и все, что у него осталось со времен колледжа.

Она решила, что его мать посчитала это услугой Саре. Способ убрать тот беспорядок, который его смерть вызвала в жизни каждого из них.

Единственное, что женщина могла сделать, чтобы не развалиться на части.

Сара знала, что у него осталось кое–что на работе, маленькие сувениры на столе. Она решила, что сохранит их; к тому же, у нее были фотографии на телефоне и компьютере. Ее воспоминания. К тому же как вы себе представляете борьбу с чьей–то матерью за носки, ради бога.

Итак, она пустила все на самотек, и его родители забрали с собой все, включая его белье из корзины для стирки. Она никогда не забудет чемоданы, которые они купили в «Таргете» [96] . Было грустно при мысли, что все мирские вещи Герри смогли поместиться в трех чемоданах «Самсонит» [97] среднего размера. С другой стороны, он был мыслителем. Имущество никогда не было в списке его приоритетов.

Неделю спустя она зашла в гардероб в их спальне и неожиданно для себя обнаружила его свадебный костюм, спрятанный за ее единственным длинным платьем, двумя блузками и костюмом для собеседований, который она надевала в последний раз по приглашению в «БиоМед».

Мама Герри пропустила пиджак и брюки, потому что все остальное, что осталось от ее сына, хранилось в его шкафу в спальне.

Сара спрятала костюм на чердаке пару дней спустя. Не то, чтобы она хотела забыть его. Ведь речь о свадьбе. Было больно осознавать, что им не хватило немного времени до церемонии и свадебного ужина. Но она оплакивала тот факт, что они так и не добрались до алтаря, не из–за его смерти.

Скорее она сомневалась, что они смогли бы сохранить отношения, если бы он выжил.

И так... здесь.

В этой коробке.

Висит на кронштейне на вешалке из «Мейси».

Она вытащила вешалку и расправила брюки. На следующий день после Дня Благодарения объявили Черную Пятницу, и она заставила Герри пойти с ней в торговый центр, чтобы потратить сбережения в мужском отделе. У него даже не было костюма для собеседований. Он ходил в «Биомед» в джинсах и толстовке из Гарварда с дыркой на рукаве. С другой стороны, когда ты гений, и тебя нанимают не за твой вкус в одежде, разве имеют значение темно–синий костюм с лацканами и галстук в тонкую полоску.

Герри мог быть странным. Не интересовался тем, что обычно занимало других.

Он был занозой в заднице, если честно.

Но Боже, его мозг. У него был самый великолепный мозг. И думая о нем, Сара поняла, что его ум – вот что привлекло ее. Он также выделялся, как и мужчина–манекенщик: необычной комбинацией характерных черт, которая сделала его поразительным, особенным человеком.

Хотя, боже, тот поход по магазинам. Эта поездка стала первым намеком на кризис в их отношениях. Или, скорее... первый маячок, который стал сознательной мыслью, а не тягостным чувством, которое она до этого игнорировала.

Очевидно, что он ни разу не надел этот костюм. С трудом примерил его, чтобы поскорее возвратиться сюда, вернуться к своему кабинету, своему компьютеру, своей работе.